|
![]() |
строфы, которые могут быть отнесены лишь к промежуточ- ным редакциям 1815-1816 гг.:
Вот и Герман, весь в чернилах Пишет план воздушный свой И толкует, как в горнилах Плавят золото с сурьмой. И тогда же в исступленьи Бросив свой мундир в камин, Он хохочет в восхищеньи И шагает как павлин
Но, узрев меня, несчастный Сделал два раза прыжок И запел он несогласно: "Гибельный, жестокий рок!
Так иду на поле славы, Но в карманах пустота; О, гусары величавы! Я их строев красота!"
Основания для датировки следующие: Герман Федор (Фридрих) Иванович (1789-1852), сын известного геолога. В 1815 (или 1816?) г. после смерти отца, испытывая де- нежные затруднения, оставил Горное ведомство. По свиде- тельству В. Штейнгеля, "когда генерал Эссен назначен был военным губернатором в Оренбург, он взял его в адъ- ютанты. По этому случаю Герман вступил в военную службу и вскоре переведен был в лейб-гвардии гусарский полк"'. Вступление Германа в гусары датируется 1817 г. Следова- тельно, время создания строф - между 1815-1817 гг. Дру- гих свидетельств о знакомстве Воейкова с Германом не имеется. Второй этап создания текста - редакция 1818-1822 гг. - реконструируется нами на основании вычленения из бо- лее поздних списков строф, бесспорно датируемых этими годами.
II редакция. 1818-1822 1 Други милые! Терпенье! Расскажу вам чудный сон. Не игра воображенья, Не случайный призрак он. Нет - но мщенью предыдущий И грозящий с неба глас К покаянию зовущий И пророческий для нас 2 Ввечеру, простившись с вами, Я в углу сидел один И Кутузова стихами Я растапливал камин, Подбавлял из Глинки copy И твоих, о Мерзляков!
1 Колесников В. П. Записки несчастного, содержащие путешествие в Сибирь по канату / Примеч. В. Штейнгеля. СПб., 1914. С. 33. Ф. И. Герман - личность мало извест- ная. По свидетельству Вигеля, отличался необыкновенным умом, а декабрист Штейнгель говорит о благородстве его характера. В "Северной пчеле" (1852. 8 июля. № 151. С. 602. Стб. 1) в некрологе читаем: "Ф. И. Герман был ода- рен острым умом, необыкновенно счастливой памятью и ревностно занимался литературой. Нам обещаны отрывки из его сочинений". В 1823 г. по доносу был переведен в ар- мию, что, вероятно, следует связать с общей волной реп- рессий, задевших и оренбургский кружок.
Из "Амура" по ею пору Недоконченных стихов. 3 Дым от смеси этой едкой Нос мне сажей закоптил И в награду крепко, крепко И приятно усыпил. Снилось мне, что в Петрограде Чрез Обухов мост пешком Перешед, спешу к ограде И вступаю в желтый дом. 4 От любови сумасшедших В список бегло я взглянул И твоих проказ прошедших Длинный список вспомянул, Карамзин, Тит Ливии русский, Ты, как Шаликов, стонал, Щеголял, как шут французский. Ах, кто молод не бывал? 5 Я и сам... но сновиденье Прежде, други, расскажу. Во второе отделенье Бешеных глупцов вхожу. "Берегитесь, здесь Наглицкой! Нас вожатый упредил, - Он укусит вас, не близко!.." Я с боязнью отступил. 6 Пред безумцем на амвоне Кавалерских связка лент, Просьбица о пенсионе, Святцы, список всех аренд, Дач, лесов, земель казенных И записка о долгах, В размышленьях столь духовных Изливал он яд в словах: 7 "Горе! Добрый царь на троне, Вер терпимость, пыток нет!.. Ах, зачем не при Нероне Я рожден на белый свет! Благотворный бы составил Инквизиции проект, В масле бы варить заставил Философов разных сект. 8 Заподжарив, так и съел бы И родного я отца. Что ми дасте? Я поддел бы Вам небесного творца. Я за деньги - христианин, Я за орден - мартинист, Я за землю - мусульманин, За аренду - атеист!" 9 Други, признаюсь, из кельи, Уши я зажав, бежал... Рядом с ней на новосельи Злунич бегло бормотал: "Вижу бесов пред собою, От ученья сгибнул свет, Этой тьме Невтон виною И безбожник Боссюэт. 10 Полный бешеной отваги Доморощенный Омар Книги драл, бросал тетради В печку на пылавший жар. Но кто сей скелет исчахший Из чулана кажет нос? - То за глупость пострадавший Ханжецов... Чу, вздор понес!
1Вариант: "При себе бы сечь заставил Философов разных сект". 2Вариант: "Я, как дьявол, ненавижу Бога, ближних и царя; Зло им сделать - сплю и вижу. В честь Христова алтаря!" 3Вариант: "Локк запутал ум наш в сети, Геллерт сердце обольстил, Кантом бредят даже дети, Дженнер нравы развратил!" Вариант: "Локк запутал ум наш в сети, Галлер сердце обольстил, Кантом бредят даже дети Дрекслер нравы развратил!"
11 "Хочешь мельницу построить, Пушку слить, палаты скласть, Силу пороха удвоить, От громов храм божий спасть, Справить сломанную ногу, С глаз слепого бельмы снять, Не учась, молися богу И пошлет он благодать. 12 К смирненькой своей овечке Принесет чертеж, размер, Пробу пороха в мешечке, Благодати я пример! Хоть без книжного ученья И псалтырь одну читал, Я директор просвещенья И с звездою генерал" 13 Слыша речь сего невежды Сумасброда я жалел И малейшия надежды К излеченью не имел. Наш Пустелин недалеко Там в чулане заседал И, горе воздевши око, Исповедь свою читал: 14 "Как, меня лишать свободы И сажать в безумный дом? Я подлец уж от природы, Сорок лет хожу глупцом И Наглицкий вечно мною, Как тряпицей черной, трет, Как кривою кочергою Загребает или бьет!" 15 Я дрожащими шагами Через залу перешел И увидел над дверями Очень четко: "Сей отдел
1 Вариант: "Видишь, грамоте не знаю, Не учился, не читал, А россиян просвещаю И с звездою генерал".
Прозаистам и поэтам, Журналистам, авторам, Не по чину, не по летам Здесь места - по нумерам". 16 Двери настежь надзиратель Отворя, мне говорит: "Нумер первый, ваш приятель Каченовскии здесь сидит, Букву Э на эшафоте С торжеством и лики жжет; Ум его всегда в работе: По крюкам стихи поет; 17 То кавыки созерцает, То, обнюхивая гниль, Духу роз предпочитает; То сметает с книжек пыль И, в восторге восклицая, Набивает ею рот: "Сор славянский! Пыль родная! Слаще ты, чем мед и сот!" 18 Вот на розовой цепочке Спичка Шаликов, в слезах, Разрумяненный, в веночке, В ярко-планшевых чулках. Прижимая веник страстно, Ищет граций здешних мест И, мяуча сладострастно, Размазню без масла ест. 19 Нумер третий: на лежанке Истый Глинка восседит; Перед ним дух русский в склянке Неоткупорен стоит, Книга кормчая отверста И уста отворены, Сложены десной два перста, Очи вверх устремлены. 20 "О Расин! Откуда слава? Я тебя, дружка, поймал: Из российского Стоглава Ты "Гофолию" украл1. Чувств возвышенных сиянье, Выражений красота, В "Андромахе" - подражанье "Погребению кота"" 21 "Ты ль. Хвостов? - к нему вошедши, Вскликнул я. - Тебе ль здесь быть? Ты дурак, не сумасшедший, Не с чего тебе сходить!" - В Буало я смысл добавил, Лафонтена я убил, А Расина переправил! - Быстро он проговорил 22 И читать мне начал оду... Я искусно ускользнул От мучителя; но в воду Прямо из огня юркнул. Здесь старик с лицом печальным - Букв славянских красоту - Мажет золотом сусальным Пресловутую фиту. 23 И на мебели повсюду Коронованное кси, Староверских книжек груду И в окладе ик и пси2. Том, в сафьян переплетенный Тредьяковского стихов Я увидел изумленный - И узнал, что то Шишков. 24 Вот Сладковский, восклицает: "Се, се Россы! Се сам Петр! Се со всех сторон зияет Молния из тучных недр! И чрез Ворсклу при преправе, Градов на суше творец С драгостью пошел ко славе, А поэме сей - конец!" 1 Вариант: ""Федру" ты свою украл". 2 Вариант: "И в окладе юс и пси".
25 Вот Жуковский! В саван длинный Скутан, лапочки крестом, Ноги вытянувши чинно, Дразнит черта языком, Видеть ведьму вображает: То глазком ей подмигнет, То кадит и отпевает, И трезвонит, и ревет. 26 Вот Кутузов! - Он зубами Бюст грызет Карамзина; Пена с уст течет ручьями, Кровью грудь обагрена! Но напрасно мрамор гложет, Только время тратит в том, Он вредить ему не может Ни зубами, ни пером! 27 Но Станевич в отдаленьи Усмотрев, что это я, Возопил в остервененьи: "Мир! Потомство! За меня Злому критику отметите, Мой из бронзы вылив лик, Монумент соорудите: Я велик, велик, велик!" 28 Чудо! - Под окном на ветке Крошка Батюшков висит В светлой проволочной клетке, В баночку с водой глядит И поет он сладкогласно: "Тих, спокоен сверху вид, Но спустись на дно - ужасный Крокодил на нем лежит". 29 Вот наш Греч: рукой нескромной Целых полгода без сна, Из тетрадищи огромной Моряка Головнина Он страницы выдирает И - отъявленный нахал - В уголку иглой вшивает Их в недельный свой журнал. 30 Вот Измайлов, автор басен, Рассуждений, эпиграмм. Он пищит мне: "Я согласен, Я писатель не для дам. Мой предмет - носы с прыщами, Ходим с музою в трактир Водку пить, есть лук с сельдями, Мир квартальных есть мой мир". 31 Вот в передней раб-писатель, Каразин-хамелеон! Филантроп, законодатель, Взглянем, что марает он? Песнь свободе, деспотизму, Брань и лесть властям земным, Гимн хвалебный атеизму И акафист всем святым. 32 Вот Грузинцев! Он в короне И в сандалиях, как царь; Горд в мишурном он хитоне, Держит греческий букварь. "Верно, ваши сочиненья?" - Скромно сделал я вопрос. "Нет, Софокловы творенья!" - Отвечал он, вздернув нос. 33 Я бегом без дальних сборов... "Вот еще!" - сказали мне. Я взглянул: Максим Невзоров Углем пишет на стене: "Если б, как стихи Вольтера Христианский мой журнал Расходился. Горе! Вера, Я тебя бы доконал!" 34 От досады и от смеху Утомлен, я вон спешил Горькую прервать утеху, Но смотритель доложил: "Ради вы или не ради, Но указ уж получен; Вам нельзя отсель ни пяди!" И указ тотчас прочтен: 35 "Тот Воейков, что Делиля Столь безбожно исказил, Истерзать хотел Эмиля И Виргилию грозил, Должен быть как сумасбродный В цепь посажен в желтый дом; Темя все обрить сегодня И тереть почаще льдом". 36 Прочитав, я ужаснулся, Хлад по жилам пробежал, И, проснувшись, не очнулся - И не верил сам, что спал. Други, вашего совету! Без него я не решусь: Не писать - не жить поэту, А писать начать - боюсь!
III редакция. 1826-1830 (реконструкция)
Строфы 1-14 совпадают с редакцией 1818-1822 гг. В ряде списков строфы 11-12 читаются в сокращенном виде.
15 Ба! Зачем здесь князь Пытнирский? Крокодил, а с виду тих Это что? - Устав алжирский О печатании книг! Вкруг него кнуты, батоги И Красовский - ноздри рвать... Я - скорей давай бог ноги! Здесь не место рассуждать. 16 - Что за страшных двух соседов У стены ты приковал? "Это пара людоедов! Надзиратель отвечал. - Вельзевуловы обноски, Их давно бы истребить,
1 Вариант: "Как палач умов здесь тих!"
Да они как черви плоски, Трудно их и раздавить!" Далее следуют строфы: 17 (15 в редакции 1818-1822 г. - Я дрожащими шагами...), 18 (16 - Двери настежь надзиратель...), 19 (17 - То кавыки созерцает...), 20 (18 - Вот на розовой цепочке...), 21 (19 - Нумер третий: на лежанке...), 22 (20 - "О Расин! Откуда слава?"), 23 (21 - "Ты ль Хвостов? - к нему во- шедши...), 24 (22 - И читать мне начал оду...), 25 (23 - И на мебели повсюду...), 26 (24 - Вот Сладковский восклицает...), 27 (25 - Вот Жуковский! В саван длин- ный...), 28 (26 - Вот Кутузов! - Он зубами...), 29 (27 - Но Станевич, в отдаленьи...), 30 (28 - Чудо! под ок- ном на ветке), 31 (30 - Вот Измайлов, автор басен...), 32 (31 - Вот в передней раб-писатель...). Строфа 29 (в ред. 1818 -1822 гг.) вообще изъята, поскольку после 1826 г. оценка Греча приобрела иной ха- рактер.
33 С куклой важно речь ведет. Вот на яйцах наседкой Сидя клохчет сумасброд И российские заедки - Мак медовый он жует; Вот чудак! Пред ним попарно С обезьяной черный кот И советник титулярный 34 Кто ж бы это был? - Перовский! Мне товарищ прошептал. "Уж не тот ли, что геройски Турок в Варне откатал Иль что взятчиков по-свойски Из удела выгнал вон?" Страница 50 из 95: Назад 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 [50] 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 Вперед |
Авторам | Читателям | Контакты | Электронная библиотека LibOk.Net |